Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №6 за 1998 год
После сарданы мы побродили вокруг собора по тесным улочкам и площадям, образующим Барри Готик — Готический квартал. Этот район средневековой застройки называют здесь почему-то «Яичный Желток». Быть может, потому, что именно здесь зарождалась Барселона. Случилось ли это благодаря усилиям мифологического Геракла или благодаря предприимчивости исторически достоверных финикийских торговцев — неизвестно. Впоследствии на животворящее ядро слой за слоем наросли новые кварталы, запечатлевшие в камне движение времени.
Что ни шаг по Барри Готик, то знак истории: колонны римского храма, ушедшие под землю, дворец правительства и ратуша — символы каталонских свобод, Королевская площадь, по которой с триумфом прошествовал Христофор Колумб, чтобы положить к ногам их величеств Фердинанда и Изабеллы Новый Свет. Говорят, что все убранство дворцового зала, где происходило
прием адмирала, составляли тогда два трона да резной комод, и королева распорядилась принести для героя дня стул — к зависти оставшихся стоять с
грандов и придворных.
По истории, Барселона, столь пышно встретившая Колумба, из-за его открытия и пострадала. Она потеряла былое значение для Испании, поскольку наибольший поток товаров из колоний пошел через южные порты страны. Тем не менее Колумб почитаем в Барселоне. В центре площади Врата Мира, откуда открывается вид на гавань, стоит пятидесятиметровая колонна, увенчанная статуей великого мореплавателя. Колумб указывает на запад — туда, куда он так долго стремился и где находится открытый им материк, по иронии той же истории названный не его именем.
Барри Готик обрамлен с одной стороны оживленной улицей Лайетана, а с другой — знаменитым бульваром Рамбла. Название «Рамбла» переводится с арабского как «русло реки» и встречается во многих приморских городах Испании. Оно напоминает, что соответствующая улица проложена по высохшему руслу или заключенной в трубу речке.
Рамбла — небольшая компенсация пешеходам за неудобства, испытываемые ими на большинстве городских улиц. Им отдана широкая полоса посередине бульвара под платанами и вдобавок два тротуара, а автомобилям оставлены узкие проезды со светофорами через каждые сорок-пятьдесят метров. На Рамбле собираются поклонники оперы (расположенный здесь театр «Лисеу» недавно сгорел), фанаты футбольной команды «Барселона», любители птиц, богема; люди ходят сюда, чтобы купить на рынке «Бокерия» свежие продукты, а в многочисленных павильонах — цветы. До поздней ночи бурлит жизнь на Рамбле — улице, ведущей к морю...
По Рамбле можно спуститься вниз, от площади Каталонии, а можно подняться от памятника Колумба, и тогда окажешься в квартале, который называют «яблоком раздора». В начале века на небольшом пространстве, где скупили участки богатые барселонские коммерсанты, соревновались в мастерстве и оригинальности проектов три великих создателя каталонского модерна — Монтанера, Кадафалча и Гауди. Можно себе представить, какой переполох вызвали построенные ими дома.
Я долго разглядывал дом на бульваре Грасиа, сооруженный Гауди для семьи Жозе Батльо-и-Касановаса, пытаясь «прочитать» замысел архитектора в запутанном узоре кривых линий и перетекающих друг в друга волнообразных поверхностях, в деталях фасада и крыши, намекающих на какие-то предметы материального мира, но убедился, что это невозможно. Столь же загадочной громадой высится «Педрера» («Каменоломня») — дом, о котором сам Гауди сказал: «...исчезнут углы, и материя щедро предстанет в своих астральных округлостях».
Что-то астральное, космическое ощущаешь и в самом известном сооружении Антонио Гауди — соборе Святого Семейства («Саграда Фамилиа»). Его шпили выросли наподобие стеблей неземного растения из щедрой каталонской почвы. Казалось бы, что можно сказать нового в архитектуре христианской церкви, где за двухтысячелетнюю историю все устоялось. Но Гауди создал новую реальность, открыв дорогу смелым экспериментам в области храмовой архитектуры.
Гауди не успел достроить свой Собор. Но он создал великолепный ансамбль парка Гюэль и оставил много домов в Барселоне. Он был ревностным католиком и говорил только по-каталански. И порой кажется, что все его уникальные произведения — продолжение длинного ряда каталонских «странностей».
А за ним в ряду творцов, бросивших вызов общепринятым нормам, стоит другой великий каталонец — Сальвадор Дали, чей театр-музей в Фигерасе можно назвать храмом сюрреализма...
С горы Монжуик открывается захватывающий вид. Переливается синева Средиземного моря, поднимаются стеклянные бруски отелей, построенных к Олимпийским играм, вдалеке вида холм Тибидабо с церковью Святой Сердца, плывет в легкой дымке над крышами Барселоны Саграда Фамилиа...
Здесь, на Монжуике, много замечательных сооружений. И среди них мо жет остаться незамеченной белоснежная скульптурная группа: мужчины женщины танцуют, вскинув сцепленные руки. Это памятник сардане. Он не случайно установлен на самой высоко точке Барселоны — символ самобытно го и упрямого характера каталонцев.
Александр Полещук
Земля людей: Остров Толедо
В далеких закоулках моей памяти сохранилась картина: прямоугольные строения, похожие на куски жженого сахара, сгрудившиеся вокруг массивного дворца с четырьмя башенками по углам, плавятся в струях горячего воздуха. Под картиной была подпись «Толедо».
Когда наша машина вынырнула из-за холма, и я увидел его, этот город с полузабытой репродукции оказался не совсем тем, что жил в моем воображении. За рекой, на скале, я увидел громоздившиеся друг над другом дома, церкви, арки, галереи, лестницы, деревья, а над ними господствовал дворец — бывшая арабская крепость Алькасар. Но январское небо было затянуто серенькой кисеей облаков, из-за чего все окрасилось в тускло-коричневые тона, а в провалах улиц затаилась холодная синева. Не было и в помине ожидаемой мной желто-оранжевого горячего расплава красок. И все-таки это был Толедо, а река в глубоком каньоне — Тахо. Тахо огибает Толедо с юга почти ровной петлей, с севера петля замкнув крепостной стеной. Когда смотришь на карту, город кажется островом. Он и в самом деле дошел до наших дней этаким островком истории — город-заповедник, объявленный ЮНЕСКО одним из объектов всемирного достояния человечества.
Со смотровой площадки, расположенной на окружной дороге на берегу Тахо, видно, как невелик в сущности Толедо — километра два с небольшим в диаметре. Одна его окраина выходит к мосту Алькантара. Его возвели для крепости Толетум римляне две тысячи лет назад, позднее арабы дали ему свое название. На противоположном конце города — другой мост. Ему семьсот лет, называется он Сан-Мартин и символизирует христианскую эпоху.
После римлян Толедо стал столицей вестготских королей. На смену им пришли мавританские владыки, а в XI веке король Леона Альфонсо VI отвоевал город у мусульман и короновался здесь как император Испании. Толедо оставался столицей до 1561 года, когда его звание перешло к Мадриду, но резиденция католических архиепископов все-таки осталась здесь.
В кафедральном соборе, одном из самых вместительных и богатых храмов католического мира, есть зал капитула — высшего духовного совета епархии. Вдоль стен зала размещены портреты всех прелатов, занимавших престол Толедо на протяжении 1 900 лет (разумеется, по крайней мере половина портретов — чистая фантазия художников). Но многочисленных посетителей собора привлекает в зал не столько эта внушительная галерея, сколько деревянный потолок, покрытый великолепной резьбой. Никто не знает, кто были мастера-резчики: арабы ли, обращенные в христианство, или мориски, тайно исповедовавшие ислам, или испанцы, научившиеся у арабов их ремеслу.
Архитектурный и декоративный стиль, представляющий собой смесь арабского и европейского влияний, называется в Испании «мудехар». Его черты находят не только в резных потолках, но и в вычурных прямоугольных колокольнях, похожих на минареты, в тихих внутренних двориках с фонтанами и решетчатыми беседками, в мозаиках из глазурованных плиток.
Осматривая город, я задержался у монастыря Сан-Хуан. Его фасад увешан кандалами, снятыми с христианских узников мавританских тюрем после освобождения Андалусии. Это вечное напоминание потомкам о врагах веры не помешало архитекторам добавить к «пламенеющей готике» изрядную долю мавританских мотивов.
Короткая улица Кастильских Королей ведет от монастыря к синагоге Трансито. Здесь было некогда самое сердце Жудерии — квартала, где селились евреи-сефарды («Сефарад» древнееврейское название Испании. Синагога Трансито — свидетель «мирного сосуществования» испанской, еврейской и мавританской общин Толедо в XIII — начале XIV вв. Она была построена на деньги Самуэля Га-Леви, казначея короля Педро Жестокого. После изгнания евреев из Испании в 1492 г. синагога стала христианской церковью, но до сих пор под изящным мавританским фризом, декорированным затейливым узором, сохранилась надпись на древнееврейском языке, воздающая славу королю Педро, казначею Га-Леви и Богу Израиля. А в боковом приделе размещен музей сефардов.
